Новый Мир - Страница 105

105

Время командовать прошло, пришло время учить, так он сформулировал для себя ближайшую цель и подчинил ей всего себя, без остатка. Это было тяжело, для человека, привыкшего на равных говорить с генералами (и даже одним маршалом). Тому, кто железной рукой управлял полутора десятками тысяч человек, было трудно, очень трудно привыкать к тому, что на ближайшие годы его амбиции ограничены учебниками, программами и от силы несколькими десятками зеленых юнцов.

Но он привыкал, находил в этом свои достоинства, а одним из главных был долгожданный мир в семье. Жена, поняв и увидев, что муж смирился с новым положением и начал строить новую жизнь, расцвела. А Солодин, наконец, понял, под каким тяжелым прессом находилась Вера, пока он переживал свои метания.

Его можно было назвать счастливым человеком. А если в ночных видениях Солодину являлись призраки совсем недавнего прошлого, соблазняющие и увлекающие, так на то они и призраки, чтобы манить и увлекать…

— Итак, товарищи, приступим. Сегодня мы поговорим о…

В дверь аудитории постучали трижды, размеренно и громко. Не столько спрашивающе, сколько предупреждающе. Сразу же дверь открылась и — невиданное дело! — в аудиторию заглянул — не вошел, а именно заглянул! — Сергей Викторович Черкасов.

— Сидите, товарищи курсанты, — кивнул он вскочившим как один юношам, опережая готовое дружным хором вырваться из могучих глоток «Здражлав!». — Семен Маркович, позвольте вас на минуту.

— Учебники открывайте, страница сто тринадцать, вернусь — будем обсуждать, — деловито сказал Солодин, вставая.

— Семен Маркович, вещи не забудьте, — произнес Черкасов с непонятной интонацией, не то сожалением, не то осуждением. А может и скрытой печалью.

Аудитория обмерла.

С вещами…

В гробовом молчании в голове Солодина билась одна единственная мысль: «Вот и мое время пришло». Но Солодин прожил слишком долгую и сложную жизнь, чтобы показать хотя бы тень растерянности и страха, охвативших его. Все, что он думал, осталось лишь в его голове, на лице он сохранил выражение вежливого удивления..

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — кивнул он, — сейчас буду.

Все в том же молчании он собрал портфель, больше всего боясь, что руки дрогнут, или какая-либо из бумаг застрянет и ее придется пихать внутрь с усилием, сминая и, показывая истинные чувства, как это обычно бывает в такие минуты. Но все обошлось. Тетради, конспект и учебные указания скользнули в утробу портфеля как по маслу.

— Ну что, товарищи курсанты, — сказал Солодин, — до встречи.

— До встречи, товарищ полковник, — дружно ответили ему, вразнобой, совсем не по-уставному. И в этом разнобое сильных молодых голосов Солодин услышал лучшую для себя награду за сделанный выбор. Он услышал не радость, не любопытство, но печаль и надежду молодых парней на его возвращение.

И уже на пороге он неожиданно подмигнул им всем, тихо проговорив:

— Давайте, парни. Не халтурьте тут без меня.

Ручка чемоданчика чуть проскальзывала во вспотевшей ладони. Солодин мимолетно удивился, почему его не встретили сразу на выходе из класса. Так не пойдет, подумал он. Отошел к окну, поставил на широкий подоконник портфель, тщательно вытер ладони носовым платком. Прошептал в пространство: «Я Черного Шейха не боялся, «Звенящего» Карлоса не боялся, вас и подавно не буду», одернул форму, выпрямился до хруста в позвонках, до звенящего напряжения в шее и, чеканя жесткий шаг, проследовал в кабинет Черкасова.

Тот был не один, но совсем не в том обществе, которого ожидал Солодин.

— Вот, Семен Маркович, по вашу душу из самой Москвы, — сказал Черкасов, указывая на единственного кроме него человека, присутствовавшего в кабинете, — Думаю, вы знакомы.

— Так точно, знакомы, — отозвался Солодин, хмуро глядя на московского гостя и лихорадочно соображая, что к чему.

— Знакомы, — сумрачным эхом повторил вслед за ним Шанов, так же без всякого энтузиазма взирая на Солодина. Наверное, так Ленин мог бы смотреть на буржуазию.

— Вот и славно, — с некоторым даже облегчением проговорил Черкасов, — ну что же, товарищи полковники, я вас оставлю, а вы решайте свои вопросы.

Шанов глядя куда-то в сторону, словно даже сам вид Солодина был ему неприятен, подождал, пока генерал выйдет, и сумрачно спросил:

— Представляться надо?

— Не стоит, — ответил Солодин. — я вас хорошо помню, товарищ полковник Особого Корпуса Генерального Штаба.

— Вот и хорошо, товарищ полковник, старший наставник по тактической подготовке, — вернул шпильку Шанов. — Я за вами. Приказ сверху — доставить в кратчайшие сроки.

Солодин едва не спросил, зачем и к кому, но поймал и удержал вопрос уже буквально на кончике языка. Если не сказали сначала, то спрашивать было бессмысленно, здесь, как нигде более было актуально выражение «поживем — увидим». Не в узилище, и ладно. Солодин трезво оценивал свою значимость, и не ожидал сложного ареста с вызовом своего заклятого противника и поездкой в Москву.

— Машина ждет снаружи, — продолжал меж тем Шанов, — сейчас к вам домой, наденьте парадное, потом на поезд, он через сорок минут.

— Можно ли мне предупредить жену? — через силу, тяжко страдая от зависимости от ненавистного человека, спросил Солодин. — Она сейчас ведет уроки, будет волноваться когда не найдет меня.

Шанов все так же смотрел в сторону, как будто опасался оскверниться даже путем простого лицезрения Семена Марковича.

— Я уже предупредил, — произнес он после секундной паузы. — Идемте. Вас ждут.

105